06 Авг П. Ковтонюк: Что может и чего не может МЗ?
Читатели портала Медпросвіта довольно часто обращаются с вопросами, которые больше адресованы не нам, а именно представителям Министерства здравоохранения. С этими вопросами мы обратились к замминистра Павла Ковтонюка. Вашему вниманию ответы на ваши вопросы.
Может МЗ влиять на уровень зарплаты медицинских работников?
МИНЗДРАВ лишь частично влияет на общий объем денег в системе здравоохранения. Во время бюджетного процесса МИНЗДРАВ обращается к Минфину и ведет с ним переговоры о том, сколько нужно средств на систему здравоохранения и сколько реально мы сможем получить. На медицинскую помощь, на лекарства, на различные государственные программы и т.и. Это то, что МИНЗДРАВ делает каждый год.
В частности, в части, которая называется «медицинская субвенция» (это те средства, которые идут по всем медицинским учреждениям страны на оказание медицинской помощи), есть составляющая – зарплата врачей.
Это количественная сторона. То есть есть некий общий бюджет, и мы с Минфином оговариваем наши потребности, которые мы предварительно собираем всех заведений Украины. Там говорят: нам нужно вот столько. Мы все это систематизируем и идем в Минфин: вот наша потребность. А там отвечают: а есть вот столько. Мы требуем больше, они предлагают меньше. Сходимось на какой-то цифре.
Это довольно-таки сложные переговоры. Они заканчивается на том, что нам дают сумму, которая есть. У Минфина такая роль: между всеми распределить, что есть. Образование, армия, полиция. Они так же приходят и просят, как и мы.
Второй вопрос возникает, когда эта субвенция получена. На этот год она составляет 55 миллиардов гривен, и она распределяется по всей стране, по областям, областных и городских бюджетах, районных бюджетах и бюджетах объединенных территориальных общин в расчете на одного человека.
То есть мы эту сумму делим на количество людей в стране, в области, в общине. У вас людей живет столько? Берем этих людей, делим эту сумму на них и даем области. То есть каждый получает по справедливости — по количеству людей, которые там живут. Поровну.
Далее область распределяет между заведениями уже по сметам. То есть заведение говорит: вот мои расходы, зарплата персонала, оплата коммунальных услуг и так далее — мне надо столько. А область говорит: к нам пришло столько. Пожалуйста, мы тебе это даем. Та же история, которая происходила с Минфином, происходит уже на городах.
Это довольно сложно, там все очень регулировано, есть много норм, нормативов…
Обычно бюджет все равно находится в дефиците. Вопрос в том, в каком дефиците. Руководители в первую очередь стараются закрывать по законодательству так называемые «защищенные пола». Врачам зарплаты выплатить, питание пациентов обеспечить, чтобы были закрыты какие-то минимальные вещи, по минимальным стандартам. И все. То есть на такие вещи, как капитальные расходы, строить, покупать и тому подобное, уже не хватает этих денег.
Мы ежегодно закрываем именно эти минимальные потребности по всем заведениям. Конечно, пояса затянуты, но это мы закрываем. Вот нам говорят, например, что не хватает на зарплаты. Тогда мы в конце года ищем эти средства, идем в Минфин. Такой процесс происходит постоянно.
Но речь не о том, насколько много или мало денег, а о том, насколько эффективно они распределяются и используются. Или это заведение соответствует тому, сколько нужно людям, которые там живут, для лечения болезней? И здесь лежит и главная, и интересная беседа, которая является предметом тех реформ, которые мы делаем.
Мы хотим поменять принцип распределения этих денег от того, когда чиновник (любой — я в Минздраве, глава Облздрава, в районном или в городском управлении) занимается этим распределением руками, до перехода на автоматическую систему, когда за фактически предоставленные услуги оплачиваются деньги. Ведь сегодня мы больницы деньги дали, а что она там делает, уже не смотрим. Там были вообще пациенты или нет? Это вопрос не ставится.
Мы платим, потому что больница есть. И это есть основная проблема, потому что денег, сколько бы их там не было (а их там немного), на все не хватает. Но тем более ответственно мы должны подходить к этим деньгам, если их не много.
А мы наоборот делали все эти годы: если денег не хватает, то раздали, что есть, а дальше – не наша проблема.
Вот вам пример. В Сумской области за полгода в больнице приняли всего 11 родов. Это больница или не больница? Это только вывеска, что это больница. Но туда деньги пошли. И не потому, что там 11 родов, а на основании того, что надо отопить какие-то квадратные метры помещения и выплатить заработную плату врачам, которые сидят без дела по 2 недели. А на третью неделю приезжает женщина.
Вот это и есть неэффективность системы. А мы бы хотели платить за реально проведенные роды, реального пациента. В этом суть той реформы, которую мы хотим проводить.